«Бабаза ру» расшифровывается довольно просто: «Баба за рулём». Есть подзаголовок – «Проза о женщинах, которые рулят». Получается этакая лингвистическая финтифлюшка в духе Василия Аксёнова.
И это уже напрягает.
Ожидаешь, что в этом сборнике рассказов будут сильные женщины, а то и вовсе феминистки (что поделать? тренды такие), но, видимо, Москвина понимает под “женщинами, которые рулят” что-то иное.
Не тех и не других, а кого же?
Первый текст – эссе о собственном творчестве, написанное для сборника «Как мы пишем». Москвина делится секретами своей “лаборатории”. Хорошо, что сборник начинается именно с этого текста: сразу видно, что перед нами самая настоящая школа женской блаблалогии с длинным и нудным повествованием, с как будто яркими и неожиданными, а на самом деле замызганными тропами и фигурами речи, наконец, с тривиальным сюжетом, финал которого становится понятным уже на второй странице, но отчего-то и почему-то автор не спешит заканчивать и длит, и длит, и длит повествование ещё на пару десятков страниц.
И всё это напрягает ещё больше.
Что ожидать, собственно, от прозы Москвиной? Будет такое же вялотекущее повествование с бабьим трёпом?
Давайте разбираться.
Второй текст – рассказ «Обмани смерть». Главная героиня выходит с кладбища и натыкается на странную тётку. Та предлагает отправиться в кафе: «… почему нет? Я никуда не спешила. Взяли кофе и пирожное – я корзиночку, она эклер. Правильный тёткин набор».
Странная тётка называет себя Марианной. Она пришла на кладбище – на сорок дней своему отчиму, который – вот она фраза, что должна заинтриговать читателя! – должен был умереть двадцать дет назад.
Отчим получил диагноз – рак; за матерью начал ухаживать бывший однокурсник, который давно разбогател и перебрался в Америку; Марианна берёт фотографию отчима и буквально заклинает её перед Всевышним; конечно, происходит чудо – и вместо рака отчим награждается полипами, а это простая операция, не угрожающая здоровью и жизни мужчины.
Ещё один рассказ – «Ферштейн». Строится на бородатой комедии положений: женщина пудрит голову мужчине-чиновнику насчёт своей национальности, гражданства, прописки, возраста, имени, отчества и фамилии. Какой она национальности, непонятно. Сколько ей лет – интрига. Прописка – философский вопрос. Ну, принцип вы поняли.
А потом всё переворачивается с ног на голову и уже чиновник отрывается на бедной женщине. Не обходится без очередной финтифлюшки: фамилия женщины — Ферштейн. Естественно, это обыгрывается через немецкое “Verstehen” (понимание). Рассказ скрипит от натужности построения, читатель скрипит зубами. Смазывается этот монстр еврейским вопросом, 1937 годом и прочей устаревшей либеральной повесткой.
И скучно, и грустно, и хочется сжечь уже эту книгу.
Рассказ «Вибрато», увы, не о том, о чём вы, конечно, подумали. Он о высоком. Об искусстве. О притягательность оного. Главная героиня страдает от того, что медведь ей на ухо наступил, вследствие чего она не может до конца адекватно воспринимать оперу.
И у неё есть знакомый, обладающий совершенным слухом и страдающий от этого. Он терпеть не может оперу, потому что там одно сплошное “вибрато”, то есть корявые модуляции голоса и обман слушателей. А толпа, собравшаяся в консерватории, не слышит этого. Толпа тупа, смешна и вообще грех над нею не поиздеваться.
Женщина выслушивает небольшую лекцию от своего знакомого и, придя на очередной концерт, думает не о прекрасном, а о том, какие “трусишки” на ней надеты. Отчаявшись, она выходит в город и направляется к Обводному каналу: «… пошёл снежок, такой родной, такой на детский похожий, съела три пышки, посмотрела на бодрых толстых тёток в пышечной, перестала жалеть потраченные на Курлыгина деньги, вспомнила, что дома ждёт непрочитанный роман Дины Рубиной… Мироздание, покачнувшись, встало на своё место».
Дина Рубина – симптоматичное имя, одна из вершин пошлости. Увидел её – и все вопросы отпадают.
А ещё создаётся такое ощущение, что героини Москвиной только и делают, что гуляют по Петербургу и едят пирожные.
Вот и в рассказе «Сестра Трезвость» опять они возникают: «Остались разве кассы тех автобусов и трамваев, в которые мы опускали нашу заветную советскую медь? А «Сайгон» как восстановишь, а пирожковую на Литейном, а кондитерскую на Пестеля?»
Прибавьте к этому ещё парочку слезливых моментов и сотню приторных слов и фигур речи (“шевролёнок”; “трусишки”; “бабаза”; “потому что СПИД не спит”; “Рекламный плакат последней весны качает квадрат окна”). На что похоже? Правильно, на высококалорийное дамское чтиво, пригодное для общественного транспорта и дач (в худшем случае – для чтения от нечего делать, в лучшем – для растопки мангала или бани).
Книгу можно и нужно бы было назвать «Почеркато», в тон рассказу. Видно, что Москвина пишет, что пытается что-то эдакое изобразить, что выдумывает, как ей кажется, оригинальные сюжеты, но на деле это бабский трёп. Не более.
Ему место на кухне или на лавочке у подъезда.
Можно было бы аккуратно предположить, что мы ошибаемся и на самом деле Москвина намеренно выстраивает такие истории, пользуется таким языком. Это приём? Если так, то ничего хорошего не вышло. Приём не сработал.
Сильных женщин и феминисток нет. Кто же рулит?
Рулит – буквально! – героиня текста «Бабаза ру», имеющего подзаголовок «Тable talk, или Застольные разговоры». Строятся они интересно (но, увы, не ново): по алфавиту, на важные дамские темы и, да, об управлении машиной, о страхе первой поездки и т.д.
Но и тут Москвина даёт ещё одну слабую женщину, отчего-то уверенную, что она права, сильна и вне системы (нет, это не так): «У машин есть гонор, выправка, есть выражение лица и зада. И когда козлик с вилкой в жопе идёт на обгон/опережение – на заднице его авто сияет идиотское самодовольство, торжество симбиоза автомобиля и его водителя! «Они» обогнали, «они» опередили, «они» победили! Пятнадцать метров свободного пространства заняты. Выиграна великая война… И она выиграна, если бы за рулём сидел такой же козлик с вилкой в жопе. Его «они» бы победили. Вилка на вилку, как говорится. Но здесь у него облом, фикция, фата-моргана, мираж. Тут рулю я, бабаза ру. А я в принципе непобедима, потому что отрицаю всю мерзкую систему их ублюдочных ценностей на дороге».
Уже никаких сил не остаётся. Книга не напрягает, а обессиливает. Ничего существенное не описаны. Не рассказы, а сплошное бабское бла-бла-бла.
Это невозможно вытерпеть.
После прочитанного хочется пойти и ополоснуть горло хорошим пивом.
Погорше.
Что ж, так и поступлю. И вам советую.